У каждого психолога свой путь становления. Кто-то выбирает профессию по окончанию школы, а у кого-то интерес к данной специальности проявляется позже, уже в более зрелом возрасте. Герой этого интервью — Роман Горев — пришёл в психологию, долгое время до этого работая (и до сих пор продолжая работать) в физическом институте. О том, как он принял такое решение и к чему уже успел прийти, читайте ниже.

— Роман, расскажите немного о себе. Какое у Вас образование? Кем Вы работаете? Как давно интересуетесь психологией?

— Мне 33, я закончил физический факультет ННГУ им. Лобачевского, сейчас работаю в Институте физики микроструктур, где когда-то выполнял курсовые и дипломные работы. К психологам я большую часть своей жизни относился крайне скептично, но признавал при этом, что человеческая психика — очень даже интересный объект для изучения. Моё отношение изменилось, когда я несколько лет назад по совету подруги (она психолог по образованию) прочёл книгу Маршалла Розенберга “Ненасильственное общение. Язык Жизни”. Наверное, это событие можно считать своего рода отправной точкой — тогда я начал доверять психологам как специалистам. А несколько лет спустя и сам пошёл учиться. Теперь для меня психология не просто интерес, а полноценное хобби, занимающее значительную часть моего времени.

— Как давно Вы обучаетесь? Что Вас к этому подтолкнуло?

— У нашей группы обучение началось в октябре 2023, то есть я начал примерно год назад. А подтолкнула меня личная терапия, которая длится с ноября 2022. В процессе я осознал, что мне интересно работать с людьми. Пока думал, идти учиться или нет, прочитал половину одного из учебников по гештальт-терапии и тогда уже решился записаться.

— Где вы обучаетесь?

— В Межрегиональном институте гештальта. Это частное заведение, но обучают там в соответствии со стандартами Европейской ассоциации гештальт-терапии.

— Расскажите немного о гештальт-терапии. Что такое незакрытый гештальт?

— У гештальт-терапии много аспектов, я максимально упрощённо опишу то, чем мы занимаемся. Допустим, к нам приходит клиент со своей проблемой, рассказывает, как он дошёл до жизни такой. Терапевт ищет, какое поведение клиента «неадаптивно», то есть не соответствует ситуации. Дальше возникает резонный вопрос — а как так получилось, что клиент снова и снова действует по одному и тому же нерабочему шаблону? Вероятнее всего, в каких-то ситуациях в прошлом такое поведение было адаптивно, но тогда же в прошлом чувства в этих ситуациях не были прожиты до конца (это и называют незакрытым гештальтом), из-за чего теперь клиент и действует по одному и тому же шаблону. Терапевт помогает клиенту прожить всё это в кабинете, а затем выработать новые способы поведения.

— Почему Вы выбрали именно гештальт-терапию, а не, например, КПТ или психотерапию?

— На врача-психотерапевта в ВУЗах обучают 6 лет. Я к этому не очень готов — ни морально, ни материально. Если же говорить о не медикаментозной терапии, то я выбрал гештальт, потому что в этом подходе работает мой терапевт и, как минимум в моём случае, успешно.

— Был ли у Вас опыт ведения консультаций? Расскажите про свои впечатления от самой первой консультации.

— Мне больше нравится говорить не «консультация», а «встреча». Это слово лучше отражает суть: терапевтическая сессия в гештальте больше похожа на встречу близких людей, чем на консультацию с экспертом. Формально такой опыт есть у всех студентов нашего института. Через полгода обучения мы начинаем работать «в тройках» — три участника группы собираются вместе, распределяют роли терапевта, клиента и наблюдателя и работают. Сначала терапевт с клиентом проводят 40-минутную сессию, потом наблюдатель с терапевтом ещё 20 минут её обсуждают. Затем участники меняются, и все успевают побывать во всех ролях. Но «реальный» клиент у меня тоже был — я начал практику этим летом. Я боялся растеряться, накануне даже теории почитал изрядно. В итоге, на мой взгляд, все прошло хорошо — я осознавал свои чувства, идеи тоже были, и клиент остался в терапии.

— Как понять, что пора обратиться к специалисту и как его выбрать?

— Мне хочется верить, что обратиться к терапевту никогда не рано и никогда не поздно. Чем-либо обоснованных критериев у меня нет.

Я предлагаю обращаться к терапевту всем, кто не может сказать, что он счастлив и доволен своей жизнью.

И я бы выделил в отдельную категорию тех, кто работает с детьми (воспитатели, учителя и так далее) — им пора в терапию уже сегодня, если не для собственного комфорта, то для безопасности подопечных.

Как выбрать терапевта — тоже нетривиальный вопрос, поделюсь своими размышлениями. В каком бы подходе ни работал терапевт, его главный «инструмент» — это его личность. Если клиенту личность терапевта безразлична, то лучше поискать ещё. Очень важно, чтобы терапевт был в терапии, если не в данный момент, то хотя бы в прошлом — иначе он может перенести на клиента свои непроработанные проблемы.

Не менее важно, чтобы терапевт посещал супервизию — то есть, если говорить упрощенно, обсуждал с более опытным терапевтом случаи своих клиентов или работал под его наблюдением. Желательно, чтобы терапевт обучался по направлению терапии в профильном заведении (по типу нашего МИГ) или закончил его и получил сертификат, иначе обучаться он будет на Вас. Хотя я допускаю, что есть одарённые люди, которые могут работать и без него. Наконец, базовое психологическое образование будет не лишним, но нужно понимать, что в ВУЗах учат психологии, а не работать с клиентом. Так же, как и в физике проводить эксперимент учатся в лаборатории, а не на занятиях.

— Как вам удается совмещать научную деятельность и Ваше увлечение?

— Как правило, на увлечение идёт свободное время — обучение у нас в выходные, в тройках работаем тоже в выходные, для летнего интенсива (это такое наполовину терапевтическое, наполовину учебное двухнедельное мероприятие) брал отпуск, а клиентов в рабочее время так и так принимать не выйдет — они тоже работают. К счастью, научная деятельность сложная, но не тяжёлая, и после института есть силы заниматься ещё чем-нибудь.

— Как много времени Вы уделяете своему увлечению?

— Если посчитать, обучение занимает в среднем 24 часа в месяц, не учитывая времени на чтение литературы.

— Планируете ли Вы сделать эту деятельность своей основной профессией?

— Пока нет. Мне дороги и мой институт, и мой отдел, работать в науке интересно — там всегда есть что-то новое. Но зарекаться не буду — мало ли что лет через 5 изменится.

— Как к вашему хобби относятся ваши близкие?

— В основном все положительно — второе образование никому не вредит. Некоторые могут обратиться: «а вот скажи мне как психолог...», и это даже приятно.

— Хотели бы попробовать себя в какой-нибудь новой области? В какой?

— В новой — вряд ли. Но полтора года назад я много работал с текстом — в основном переводил приключения для настольной ролевой игры Pathfinder или редактировал чужие переводы, а потом ещё их красиво верстал. Сейчас, к сожалению, на это времени уже нет, но если в будущем появится, могу и за старое взяться.

ТГ и вацап Романа +7 909 295 8197

Интервьюер: Дарья Мостовая

<a target="_blank" href=«https://cuys.ru»><img src=«https://cuys.ru/images/cuys88x31.jpg» border=«0» alt=«CUYS — Сервис интернет рекламы» title=«CUYS — Сервис интернет рекламы» /></a>